В связи с приближением выборов в Государственную Думу, а также со скорым началом президентской избирательной кампании снова возобновились разговоры о парламентской республике. Казалось бы, какая связь? Но многие считают, что парламентская республика могла бы быть хорошим лекарством от всевластия российского президента.

Напомню, что парламентская республика – это такая форма правления, при которой правительство формируется на базе большинства в парламенте (или его нижней палате) и правит, пока пользуется его доверием. Классическим примером современной парламентской республики можно считать Германию или Италию. Обычно в парламентских республиках вся власть принадлежит премьер-министру (или его аналогу) и формируемому им правительству. Должность главы государства, президента, носит церемониальный характер. Хотя довольно часто он наделен значительными полномочиями, но применяет их, как правило, с согласия премьер-министра. В ряде случаев указы президента не могут вступить в силу, если не контрассигнованы (т. е. не подписаны) главой правительства.

Эта модель хорошо зарекомендовала себя в Европе, где практически все государства являются либо парламентскими республиками, либо парламентскими монархиями. Государственное устройство парламентской монархии похоже на парламентскую республику, с той только разницей, что главой государства является не выборный президент, а наследственный (как правило) монарх, который занимает свою должность пожизненно. Примерами парламентских монархий являются Великобритания, Испания, Голландия, Бельгия, Швеция, Норвегия и другие государства помельче.

Преимуществом парламентской республики по сравнению с президентской является ее гибкость. В рамках американской модели президентской республики глава государства является одновременно главой правительства и правит 4 года. Сменить его практически невозможно, разве что убить (что неоднократно случалось в американской истории) или отстранить в ходе процедуры импичмента. Последняя, однако, является слишком громоздкой, и до конца была доведена лишь однажды. Кроме того, президент является хозяином исполнительной власти. Министры – это его служащие, он их может уволить, а они его – нет.

При парламентской республике страной правит депутатское большинство. Глава правительства, премьер-министр, – лишь первый среди равных. Он вынужден учитывать мнение своих товарищей по партии, потому что (как правило) занимает пост председателя правящей партии. Если он не будет слушать, что ему говорят депутаты от его фракции, а тем более министры, то его быстро вынудят покинуть должность сначала лидера партии, а потом – и главы правительства. Этот механизм работает во всех парламентских республиках. Поэтому так мало покушений на убийство премьер-министров. Зачем их убивать, если можно уволить, устроив интригу?

Для российских экспертов парламентская республика является большим соблазном, потому что может помочь разрешить противоречия в тандеме Путин – Медведев. Дескать, Россия становится парламентской республикой, Медведев сохраняет президентский пост и получает номинальную власть, Путин остается главой правительства, но с реальными полномочиями, и все довольны.

Однако стоит заметить, что Россия пока не готова к парламентскому правлению. Говорю это с грустью, поскольку сам являюсь его сторонником. Для того, чтобы возникла парламентская республика, необходим мощный парламент, наделенный значительными властными полномочиями. Наша же Государственная Дума вкупе с Советом Федерации – лишь тень настоящего парламента. Недаром нынешний глава нижней палаты Борис Грызлов произнес однажды крылатую фразу, которая войдет во все учебники истории: «Парламент – не место для дискуссий». В словах председателя Госдумы слышна ирония, ибо само слово «парламент» происходит от французского «парле» – «говорить».

Результатом слабости парламента является слабость партий. Российские партии привыкли, что они не имеют реальной власти, и давно смирились с судьбой. Люди, которые решают «реальные вопросы», идут в администрацию президента и правительство, а не на Охотный ряд. Поэтому, если внезапно ввести парламентскую республику, нас, скорее всего, ждет чехарда партий и меняющих друг друга правительств, которые в неистовой драке будут рвать друг у друга пирог власти.

Именно так получилось на Украине после «оранжевой революции», когда кабинеты министров менялись чуть ли не ежегодно, а политики заключали самые невозможные альянсы. Например, председатель Социалистической партии Мороз (она считалась «оранжевой») заключил договор с Януковичем и делегировал своих представителей в возглавляемое последним правительство.

Для того, чтобы ввести в стране парламентскую республику, требуется переходный период лет в 10, чтобы партии научились «правилам игры» и поняли, как работает избирательный механизм.

И, главное, надо, чтобы в стране возник сильный избиратель. Что это значит? Это значит, что гражданин приходит к урне для голосования с ясным пониманием своих интересов и четко осознает, почему он голосует за ту или иную политическую силу. У нас же до сих пор существует поддерживаемое властью «голосование с позиции идиотизма». Люди так и говорят: «Проголосую за Жириновского, он прикольный». Такое поведение возможно потому, что избиратель прекрасно понимает, что в рамках российской политической модели Жириновский никогда не придет к власти. Если бы результатом его выбора было получение ЛДПР министерских кресел, избиратель вел бы себя по-другому. Да и сам Жириновский, яркий политик и умный человек, также придумал бы себе более солидный имидж.

Поляки в 90-е годы сделали «переходный период». В стране действовала «временная Конституция», в соответствии с которой президент обладал значительной властью. Модель была похожа на французскую. Последняя считается смесью президентской и парламентской республики, когда рядом с сильным правительством, формируемым на основании большинства в парламенте, существует сильный президент.

В «нулевые» полякам это надоело, и они приняли постоянную Конституцию, сильно урезавшую полномочия президента и превратившую страну в парламентскую республику. Но к тому времени у них уже появилась сильная партийная традиция. В итоге правительства, которые формировали сначала братья Качиньские, а затем Дональд Туск, оказались сравнительно устойчивыми.

Так что вряд ли получится решить проблемы тандема, одномоментно введя парламентскую республику. Нужен переходный период и хотя бы две-три избирательных кампании в полновластную Думу для того, чтобы механизм заработал. В этот период обойтись без сильного президента никак нельзя. Не говоря уже о том, что следует помнить, что на уровне российских регионов парламентская демократия вовсе не процветает. А уж что творится на Кавказе…

Конечно, легко можно представить имитационную парламентскую республику. Администрация президента прикажет, и тут же часть министров вступит в «Единую Россию», а другая – в «Правое дело» или «Яблоко». И будет у нас «коалиционное» правительство.

Такой вариант возможен, но непонятно, кого им можно обмануть. Запад – нельзя, общественное мнение внутри страны – тем паче. Я уже писал о том, что в странах «народной демократии» Восточной Европы в период советского правления существовала фиктивная многопартийность, когда рядом с правящей партией (например, СЕПГ в ГДР) существовало еще несколько, фактически подконтрольных ей же. Например, в ГДР был ХДС ГДР, не имевший ничего общего со своим западногерманским собратом.

В рамках такой политической модели возможно даже включение в правительство представителей «младший партий». О таком правительстве можно говорить как о коалиционном. Да только «коалиционность» эта будет такой же фикцией, как власть нынешнего российского парламента.

Похоже, те, кто говорят о парламентской республике в наших нынешних реалиях, всего лишь «углубляют и расширяют» нашу всепоглощающую вертикаль власти, которая уже ухитрилась схрумкать и партийную систему, и выборы губернаторов, и много чего еще.

Система именуется «демократической» при полном отсутствии демократии. Низовое недовольство растет, а наверху постоянно имитируют политику, жизнь, «движуху», не особо скрывая, что основная цель всей этой деятельности – водить народ за нос. Похоже, однако, что люди стали прозревать. Националистические настроения растут, и просто пиар-ходами от народа уже не отделаться.

Так что если «парламентскую республику» и сделают на скорую руку, она мало изменит наш режим, похожий на хонеккеровскую ГДР. А ГДР, как известно, очень плохо кончила, несмотря на всю ее выдуманную «многопартийность» и «социалистическую демократию». Кошка знает, чье мясо съела, а люди прекрасно понимают, где реальная демократия, а где мнимая.