25 октября в Казани прошла спецоперация ФСБ по ликвидации банды боевиков. Даже упертые скептики начинают признавать тот факт, что радикальный ислам давно вышел за границы Северного Кавказа. Однако, признав этот факт, общество словно смиряется с ним и впадает в спячку до следующего теракта, до следующей уничтоженной банды боевиков. Постепенно привыкая к этим сообщениям, люди перестают обращать внимания на то, что сводки об уничтоженных боевиках, разгромленных джамаатах, предотвращенных терактах приходят из их родных областей и городов, до последнего отказываясь верить в то, что война давно не на пороге - она уже пришла к ним в дом.

Горячая точка в Подмосковье

Рамзан Кадыров в одном из своих интервью после отмены режима КТО в Чечне сказал журналистам фразу, которая облетела всю страну: «В Москве ваххабитов больше чем в Чечне», однако, всерьез ее не восприняли. В том же интервью Кадыров предупреждал и об угрозе религиозного терроризма в Поволжье. К сожалению, его прогноз по этому региону сбывается. Насчет ситуации в Москве его слова, как выясняется, также имеют под собой основания.

Что представляют собой ваххабиты крупных городов? В первую очередь, Москвы? Во-первых, это террористы-уроженцы Кавказа, которые скрываются от региональных силовиков и родственников погибших от их рук людей. Проще всего это сделать в Москве или другом крупном городе. Во-вторых, это выходцы из стран Средней Азии и, как утверждают некоторые эксперты, основная масса потенциальных боевиков - это именно они.

Корреспондент «Новой Газеты» Ирек Муртазин считает, что после Татарстана взрыв следует ожидать в Подмосковье. Он видит эту ситуацию так:

«В свое время бывший губернатор Московской области Борис Громов ставил себе в заслугу то, что в Подмосковье не было построено ни одной мечети, дескать, таким образом, он внес свой вклад в борьбу с исламизацией региона. Однако сотни тысяч выходцев из мусульманской Средней Азии никуда не делись. Они трудятся на положении рабов, их бьют, обманывают и унижают, государство их в лучшем случае не замечает, отказавшись удовлетворять их религиозные потребности, чиновники фактически отдали их духовную жизнь на откуп экстремистам».

На днях интернет облетела жуткая история о том, что в одном из магазинов в Гольяново 10 лет работали рабы из Центральной Азии. При этом сотрудники полиции возвращали рабовладельцам их «сбежавшее имущество», когда невольники пытались вырваться на свободу. Этот инцидент показателен и не единичен, такие рабы и такие рабовладельцы - это объективная реальность.

По информации, которой располагает Ирек Муртазин, сложившейся ситуацией уже активно пользуются проповедники радикального ислама:

«Основная масса гастарбайтеров, работающих в Москве, проживает в Подмосковье. Некоторые поселки уже больше похожи на гетто, их население - это в основном выходцы из глухих кишлаков и аулов, они не очень образованы, они консервативны и религиозны. Они хотели бы молится и ходить в мечеть. Но мечети строить чиновники запрещают. Логика здесь такая: дескать, мечеть - сооружение капитальное, значит, гастарбайтеры здесь как бы навсегда, а если мечети нет, то и проблема вроде как временная.

Механизм внедрения проповедника в среду мигрантов стандартный. Как правило, из своей же среды выделяется один человек, который начинает вести с ними беседы об исламе, призывать их на молитву, молиться с ними. Просто разговаривает с ними на общие темы, поддерживает их, утешает. По сути дела, такой человек - это единственный, кто обращается с этими людьми по-человечески. Вначале он просто с ними беседует и молится, затем начинает внедрять стандартную матрицу: что окружающие - неверные, по-скотски обращаются с ними потому, что они мусульмане и т.д. Проповедь ложится на благодатную почву, тяжелое положение объясняется просто и логично, но общая безысходность исчезает, появляется свет в конце тоннеля: «Тяжелое положение не навсегда, как только придет время, мы уничтожим неверных и возьмем себе их имущество». Вскоре такой проповедник полностью переходит на содержание общины, которую он «окормляет», и перестает работать, занимаясь только религиозными вопросами».

Знают ли об этом власти? На низовом уровне - безусловно - но дальше об этом либо просто не хотят слышать, считая, что пока проблема не обсуждается, её нет. Либо просто боятся мести со стороны ваххабитов и их покровителей или последствий для себя, ибо вынеся проблему на обсуждение, чиновник в глазах своих патронов расписывается в некомпетентности. Информацию о таком тяжелом положении подтвердил и исламский богослов из Казани Фарид Салман. Он рассказал, как в рамках конференции по межрелигиозному сотрудничеству президент Таджикистана Эмамали Рахмон пожаловался представителям российского духовенства на рост числа ваххабитов среди таджиков, возвращающихся на родину из России: «от меня уезжают нормальные, а возвращаются уже ваххабитами».

Полыхнуть ситуация может в любой момент, ведь серьезного противодействия радикалы не ощущают. Это можно видеть на примере конфликта на Олимпийском проспекте в сентябре этого года. Напомню, что около сотни гастарбайтеров избили пятерых полицейских, когда те задержали их соплеменников, занимавшихся нелегальной уличной торговлей. Такие потасовки в районе Лужников происходят с завидной регулярностью. Видео недавнего прорыва оцепления на Курбан-байрам видели тоже многие, в первом случае задержали самых ретивых, во втором случае никакой реакции не последовало. Сотрудники полиции разводят руками: «Вы же понимаете?». Понимаем, что к подобным собраниям и акциям никогда не будет применен ни закон о митингах, ни другие законы - себе дороже. Видя такую слабость власти, радикалы наглеют; политики и религиозные деятели пытаются использовать ситуацию с выгодой для себя, считая, что у них получится. Насколько они заблуждаются, они поймут только тогда, когда радикалы придут к ним в дом.

«Впрочем, - как сказал Роман Силантьев, исламовед, директор центра географии религии, когда мы обсуждали с ним эту историю, - наличие официальной мечети и официального имама еще не гарантирует того, что он не будет проповедовать радикальные идеи. Во многих регионах вообще все мечети захвачены радикалами, в Карелии, например, сильное движение, на Дальнем Востоке. Такая ситуация связана в первую очередь с изменением этнической карты регионов и страны в целом. Во-первых, к нам едут не только трудовые мигранты, но и те, кто на родине разыскивается за терроризм и экстремистскую деятельность, они приезжают в Россию и продолжают проповедовать свои идеи здесь. Во-вторых, это отсутствие четкой политики по отношению к радикальному исламу в самой России. Не существует также четкого определения, что можно считать исламским экстремизмом, а что нет. В итоге каждый регион сам волен устанавливать свои рамки, это на руку только террористам и их политическому крылу. Проблема еще и в том, что в стране три духовных управления мусульман (ДУМ), и у каждого свой взгляд на то, что такое радикальный ислам и какие критерии предъявлять к тем, кого они берут к себе на работу. Доходит до того, что радикалов выгоняют за их проповеди из одного ДУМ, они уходят в другое. В-третьих, определив проблему, надо понять, как ее решать. Понятно, что сажать в тюрьму исламистов бесполезно, они в тюрьме только вербуют к себе новых сторонников. Остается высылать из страны (если потребуется - лишать гражданства). Впрочем, для этого наличие проблемы надо признать».

Как у них?

Говоря о радикальном исламе в России, часто кивают в сторону Европы: «у нас то что, смотрите, у них целые кварталы живут по шариату, муллы призывают ввести шариат в масштабах государств». При этом говорящие подобное как-то забывают, что у нас радикалы уже больше десяти лет ведут открытую вооруженную борьбу. О том, как дела с радикальным исламом обстоят в Европе, я беседовал с Вадимом Давыдовым, писателем, живущем в Германии. Он уже долгое время внимательно следит за тенденциями, связанными с исламизмом в ЕС и вообще в мире, а так же активно освещает данную тематику в своем блоге.

«Ситуация в Евросоюзе – говорит Вадим Давыдов, - не так драматична, как может показаться. Во-первых, для большинства европейских мусульман ваххабизм - это не позиция, а поза. Эти люди в основном молодые, живут на пособия, имеют хорошее жилье, социальную защиту, большинство из них не готово отказаться от этого ради джихада. Да, отдельные индивиды присутствуют, но они маргиналы даже в своей среде.

Во-вторых, свою работу выполняет полиция и спецслужбы, как только в общине появляется радикальный проповедник, его берут «на карандаш» и внимательно следят за его деятельностью. Также идет тщательная работа с сигналами от граждан и общественников. Впрочем, это касается в Европе не только экстремистов, а вообще всего. В мусульманской общине радикалов тоже особо не жалуют и охотно сообщают о них в полицию. Логика единоверцев здесь понятна: приехав в Европу, многие открывают свое дело, мелкую торговлю, оказывают услуги, а появление человека, который мутит воду, сильно бьет по их бизнесу. К тому же, многие пытаются обложить таких предпринимателей «добровольными пожертвованиями на джихад», что энтузиазма не добавляет. Когда на таких людей приходят сигналы, полиция проводит проверку, выясняется серьезность намерений, потенциальную угрозу и, если необходимо, проводятся какие-либо действия. В большинстве случаев достаточно простого предупреждения. Отправится в «Гуантаномо», быть высланным на родину или еще как-то «пострадать за веру» европейские исламисты зачастую не готовы. Есть опять же исключения, но в основной массе европейские иммигранты-мусульмане отлично контролируются».

Сравнивая с Россией, стоит добавить еще такие цифры: мусульман на всю Европу около 15 миллионов, точной цифры нет у разных экспертов, цифры разные, но всё равно при общем населении ЕС около полумиллиарда человек это ничтожная величина. Что же касается рождаемости, то можно с уверенностью сказать, что у европейских мусульман она снижается до общего по Европе показателя, сейчас во Франции и Германии в среднем на одну мусульманскую семью приходится два ребенка. По прогнозам, в следующем поколении рождаемость таких семей сравняется с коренными жителями Европы и составит 1 ребенка на семью, либо детей в таких семьях вовсе не будет.

Также у Евросоюза, в отличие от Российской Федерации, нет открытой общей границы с мусульманскими странами, а с нелегалами борются, причем с каждым годом все жестче. В общем, можно сказать, что положение в Евросоюзе с исламским экстремизмом куда более благополучное, нежели у его восточного соседа, не без проблем, но на общем фоне они все вполне решаемы. Стоит упомянуть еще и такой факт, что за последние 10 лет в Европе произошло только два крупных теракта, где прослеживался исламский след: в Лондоне в 2005 и в Мадриде в 2004. В России теракты исламистов происходят регулярно, в некоторых регионах практически каждую неделю.

Арабская весна в подбрюшье России

В настоящее время, внимание российских СМИ приковано к трагическим событиям в Сирии. Башар Асад, не желая сдавать власть, решил утопить мятеж в крови, но, похоже, что тем самым только ожесточил своих оппонентов. Очевидно, что алавитское меньшинство не сможет долго удерживать власть в стране, где большинство взялось за оружие, количество жертв конфликта уже таково, что даже если мир будет достигнут, тысячи людей, потерявшие под бомбами своих детей, жен и близких, никогда не простят эти смерти. Судьба Асада решена, в лучшем случае он успеет сбежать, в худшем - его ждет судьба Каддафи.

Что же будет дальше? Революция не остановится на Сирии. Закалившись в боях, революционная молодежь двинет на север, туда, где мусульмане живут под властью светских режимов. В первую очередь это российский Кавказ, Поволжье (где по некоторым данным уже собираются отряды боевиков, воевавших в Сирии) и бывшую советскую Среднюю Азию. Параллели между режимами в Казахстане, Таджикистане, другими странами региона и ближневосточными диктатурами бросаются в глаза. Та же коррупция, кумовство, клановость, те же колоссальные демографические проблемы, огромное количество неустроенной молодежи, репрессии против несогласных. Так же как и режимам Мубарака или Каддафи (к примеру) среднеазиатским диктатурам кроме репрессий нечего противопоставить исламским фундаменталистам. Последние с готовностью идут на жертвы, тем самым только укрепляя свой образ «борцов за счастье народное» на фоне морального разложения своих светских оппонентов. Доходит до того, что в некоторых регионах население тотально поддерживает радикальные движения и не выступает в открытую только потому, что еще не пришло время.

Кроме типичной для диктатур скупости на реакции, в вышеперечисленных странах и регионах есть еще один общий недостаток - коррупция, которая сводит на нет даже самый жестокий и тяжелый репрессивный аппарат. Спецслужбы Мубарака пользовались в стране огромной властью. Проповедники «братьев мусульман» и других движений, в которых режим видел угрозу, не вылазили из тюрем. В районах, в которых проживали их последователи, регулярно проводили облавы, велась оперативная работа. И все-таки в самом центре Каира, в университете Аль-Касар в открытую проповедовали учение «братьев мусульман» и других неугодных. Как так? Деньги. «В ворота, которые не возьмет ни одна армия, спокойно пройдет осёл груженный золотом». В результате бывшие мубараковские сторонники, которые во время революции забились по своим норам, думали: «А откуда они все взялись?» - «Оттуда. От вашей жадности и глупости».

Все это ждет и Россию, глупо считать, что мы «пересидим». Исламская умма возвращается на развалины империи. Сейчас можно с уверенностью сказать, что те процессы, которые идут в исламском мире, влияют на ситуацию в России и Центральной Азии. С каждым годом, с каждым месяцем это влияние будет только укрепляться. Это видно по многим признакам. Например, в России уже давно представлены практически все исламские организации, которые признаны в ряде стран террористическими: это и «братья мусульмане», ХАМАС, Хизб ут-тахрир, пресловутая Аль-Каида, российская «Имарат Кавказ», Ат-Такфир Валь-Хиджра и многие другие. Что касается последней, то данное движение одной из своих целей ставит принцип, по которому мусульмане должны жить в исламских странах: “Россия - страна не мусульманская, поэтому отсюда надо уезжать”. Однако в последнее время наблюдается обратный процесс. Последователи этого движения возвращаются в страну, и отнюдь не из-за отказа от своих убеждений. Банд-группа из сторонников данной организации была ликвидирована в ходе спецоперации в подмосковных Химках 29 февраля 2012. Бандиты намеревались ограбить кассу одного из складов, но попали в засаду, в перестрелке с бойцами спецназа пятеро боевиков были убиты, трое были захвачены. В ходе оперативных мероприятий выяснилась их принадлежность к террористической организации.

Об этой угрозе и связанным с ней вопросами не принято говорить в официальных СМИ. К примеру, тенденции роста экстремизма в Средней Азии освещают только узкоспециализированные издания с малой аудиторией.

В России ситуация аналогична, на поднимающих данные темы смотрят с подозрением. Государственные структуры в лучшем случае игнорируют. Причины этого я описал выше, но есть и еще одна очень характерная деталь - наличие в стране лобби из крупных государственных чиновников регионального и даже федерального уровня, которые либо из корыстных соображений, либо по глупости саботируют решение проблемы радикального ислама. Эксперты в частных беседах неоднократно ссылались на то, что такое лобби есть, правда по понятным основаниям озвучивать фамилии они не готовы, и это еще одна причина того, что проблема будет решаться не системно, а в авральном режиме и большой кровью. Люди боятся говорить о проблемах в государстве, опасаясь, что решать будут не проблемы, а говорящих о них людей.