Судя по всему, российский правящий класс воспринимает экономический кризис как ту самую «войну», которая «все спишет». Подчас складывается такое впечатление, что под сурдинку разговоров о продолжающейся глобальной рецессии российский бюджет начинает превращаться в некую монетарную «черную дыру», которая способна бесследно «поглотить» любые объемы доходных поступлений. При этом он «чудесным образом» остается дефицитным.

Так, согласно пересмотренному прогнозу правительства, федеральная «бюджетная дыра» по итогам текущего года составит «всего» 1,3% ВВП, хотя ранее ожидалось, что этот показатель достигнет 3,6% ВВП. Возможно, этот алармистский прогноз и выглядел бы весьма правдоподобно, если бы не одно обстоятельство. А именно цены на черное золото, которые недавно обновили свой собственный докризисный рекорд. Как стало известно, средняя экспортная цена на российскую нефть сорта Urals превзошла исторический максимум, достигнутый в 2008 году. В январе-июле этого года один баррель обходился мировым потребителям в $109,17. Даже с учетом того, что в июле 2008 года баррель нефти этого сорта в среднем стоил $129,5 (этот рекордный пик пока не превзойден - по обнародованным Минфином в июле 2011 года данным, этот показатель был равен $115,29), нынешнее «ценовое плато», установившееся в первое полугодие этого года, в целом находится на более высоком уровне.

Если же еще учитывать, что за последние 2-3 года курс национальной валюты РФ значительно «просел», то нетрудно догадаться, что доходы нашей госказны от реализации нефти уже сегодня существенно превышают докризисный уровень. Согласно данным Федеральной налоговой службы, которые приводит «Коммерсантъ» , в то время как сборы НДПИ с добытой нефти в январе-июне 2008 года составляли 784млрд руб., в 2011-м налоговики собрали уже 865млрд, то есть на 81млрд руб. больше. Столь же благополучно дело обстоит и с наполняемостью другого нефтедолларового «ручейка» в российскую госказну - экспортными пошлинами. По данным Федерального казначейства, в январе-мае 2011 года их поступило больше, чем за аналогичный период 2008 года (813млрд против 680млрд руб.).

Однако, несмотря на радующую глаз фискальную картинку, главный «счетовод» РФ в лице министра финансов Алексея Кудрина продолжает наигранно изображать крайнюю монетарную озабоченность на лице, пытаясь убедить российскую общественность в существовании некой мифической «ухудшившейся макроэкономической конъюнктуры». Дескать, именно она и является тем самым «обстоятельством непреодолимой силы», которое не позволяет Минфину сверстать бездефицитный бюджет.

Отчасти осторожность минфиновских прогнозов в части доходных поступлений бюджета (тем более что под давлением «упрямых фактов» последнему регулярно приходится пересматривать их в сторону повышения) может объясняться «здоровым пессимизмом» российских фискалов, которые предпочитают «перебдеть», чем «недобдеть», в столь чувствительном вопросе. Однако, как показывает практика, подобные игры в профицитную «несознанку», как правило, имеют далеко идущие последствия, оказывая сильное деформирующее воздействия на госстратегию в сфере экономической политики. В частности, под легенды-страшилки о финансовых дырах в российском бюджете, которые якобы неизбежно будут возникать в условиях продолжающегося кризиса, правительственные чиновники уже вовсю подверстывают планы второй волны массовой распродажи госсобственности. Что касается рядовых граждан, то для них, пожалуй, еще более существенным является то, что под прикрытием разговоров о необходимости достижения «сбалансированного бюджета» «ответственные деятели» из Минфина так и норовят «подвести базу» под возможный секвестр статей государственных расходов на социальные нужды (образование, здравоохранение, пенсионные выплаты и т. д.). В то время, как «нефтедолларовые закрома Родины», как мы видим, отнюдь не страдают от дефицита финансовой ликвидности.

Своим мнением о том, почему рекордный высокий уровень нефтяных цен не приводит к ренессансу эпохи бюджетного профицита в России, в интервью KM.RU поделился директор Института проблем глобализации Михаил Делягин:

- На самом деле, этот парадокс имеет простое объяснение. У меня порой складывается такое впечатление, что господин Кудрин не читает статистических отчетов собственного министерства. Поэтому он имеет очень приблизительное представление о том, какова ситуация с исполнением бюджета. Он очень ярко показал это в декабре прошлого года, когда в 20-х числах того месяца давал совершенно непонятные и необоснованные прогнозы дефицита. Сейчас то же самое вкладывается «в уста» Медведева, который в своем бюджетном послании уже заявил о дефицитности федерального бюджета. В то время как в этом году он профицитен: в мае - 5,4% ВВП, в июне - 5,9%ВВП. Знаете, я хотел бы, чтобы у меня в семье был такой «дефицит бюджета». В июне месяце доходы федерального бюджета впервые в истории превысили триллион рублей, так что бюджет исполняется с профицитом и чувствует себя просто великолепно.

Все разговоры о дефиците всего лишь являются обоснованием того, чтобы не давать денег в экономику и отказаться от идеи модернизации. То есть проводить модернизацию на словах, а не на деле. Потому что если осуществлять ее на деле, то, во-первых, для этого придется меньше воровать - а это неприемлемо для российского правящего класса. Во-вторых, тогда главным ведомством будет то, которое будет заниматься модернизацией. Очевидно, что это будет не Минфин, который сегодня является «вторым правительством». Причем не известно, какое правительство круче – «второе» или первое. Поэтому Минфин блокирует модернизацию всеми силами. Отсюда идут безумные разговоры, поэтому подставляют президента Медведева (как в свое время президента Ельцина).

Все это выглядит абсолютно непристойно: у нас умирают дети, оттого, что государство не дает денег, а в федеральном бюджете более пяти триллионов рублей неиспользованных остатков на счетах. У нас не хватает жалких миллиардов рублей на медицину, а только в июне более двухсот миллиардов бюджетных денег было размещено на депозитах в банковской системе. По сути дела, это подарок банкам Российской Федерации. У нас ВПК срывает гособоронзаказ, потому что он получает деньги в конце года, а в начале года они либо направляются в Америку и замораживаются там в резервном фонде и фонде национального благосостояния (видимо, речь идет о финансовых вложениях этих институтов в американские ценные бумаги. - Прим. KM.RU), либо отправляются в российские банки в качестве бюджетной помощи (хотя совершенно непонятно, зачем помогать банковской системе, которая совершенно прекрасно себя чувствует), либо просто валяются без движения в Минфине. Я считаю, что это преступление, и единственный вопрос, который сегодня стоит в отношении российского Минфина, - это какое уголовное наказание вынес бы ему сталинский суд.

Насчет июля я еще не смотрел отчетность Резервного фонда. Но насколько я знаю, общая тенденция состоит в том, что он немного уменьшается. Судя по всему, это объясняется тем, что в мае и июне, как я уже говорил, деньги в нарастающих масштабах идут в банковские депозиты на поддержку банковской системы . Разговоры о бюджетном дефиците могут преследовать самые разные цели. Например, для того, чтобы обосновать затеваемую властями очередную кампанию приватизации госсобственности. Или например, для того, чтобы просто не выделять денег на модернизацию. Да, в конце концов, просто, чтобы не признаваться в том, что деньги есть.

Некоторые эксперты объясняют парадокс с высоким уровнем нефтедолларовых поступлений в бюджет и его якобы дефицитом тем, что в условиях общемировой дефляционной валютной гонки поступающие в российский бюджет дензнаки имеют более низкую покупательную способность, чем ранее. В этой связи я вынужден обратить внимание уважаемых господ комментаторов на то обстоятельство, что бюджет РФ за все годы ее существования фиксируется в российских рублях, а не в американских долларах. Так вот в рублях Резервный фонд, как и ФНБ, пусть медленно, но растут. А что касается импортной продукции, которую мы продолжаем закупать, то, вообще-то говоря, деньги российского бюджета в основном тратятся в РФ. А то, что люди закупают импорт, - это связано либо с тем, что они не желают развивать собственное производство, либо с тем, что на импорте воровать значительно легче, чем на внутренних закупках.