Для изменения ситуации нужна или гражданская война, или экономическая катастрофа

Я тут, в связи с разными обстоятельствами, даже не заметил, что начался август – месяц, известный нашей стране своими пертурбациями. Но сегодня как-то даже не очень понятно, что может вызвать такое развитие событий – у нас в стране, разумеется. Все затихло до осени, тишина и благолепие, и только экономические проблемы США, как всполохи, где-то там, за горизонтом, нарушают общую благостную атмосферу... Но есть серьезные проблемы, которые выходят за пределы сроков в 2-3 месяца, и хотелось бы их обсудить.

Дело в том, что у современной России нет экономического будущего. Вообще. Действительно, давайте посмотрим, за счет чего мы живем. Сегодня это практически только вывоз сырья и (немножко) энергоемкого производства первого передела. Но, с учетом активного желания нашей власти войти в ВТО и категорического требования некоторых участников этой организации к России довести стоимость электроэнергии и газа до «мирового уровня», второй источник, скорее всего, тоже исчезнет. А если еще добавить, что значительная часть доходов уходит в карман частных собственников, которые почему-то не вкладывают эти деньги в России, то картина становится совсем печальная.

Вопрос: есть ли у нас возможности для выхода из ситуации в рамках действующей мировой экономической модели? Я такого выхода не вижу. Восстановить промышленность у нас не получится: для того, чтобы сделать что-то передовое, нужны рынки сбыта, на которые нас никто не пустит, и даже если их каким-то образом выстроить, нам будут активно вставлять палки в колеса, например, не допуская, чтобы в России был дешевый рублевый кредит. А долларовый отечественный производитель получить не сможет.

Вся инновационная активность представляется мне чистой фикцией. Я знаю некоторых реальных инноваторов, опередивших мир на несколько лет, в т. ч. в таких интересных областях, как энергосбережение. Судьба у них примерно такая: за ними бегают иностранные концерны и предлагают за бесценок продать их изобретения. При попытках что-то сделать у нас они натыкаются на непреодолимые барьеры: представители крупных российских компаний или вообще не идут на разговор, или почти прямым текстом говорят о том, что покупки на Западе обеспечивают откаты и доходы. И пусть наше оборудование и получше – но им-то, чиновникам от корпораций, какая выгода его покупать? Да и иностранные (в т. ч. «независимые») члены советов директоров будут ругаться, что оборудование закуплено у неизвестных производителей. Отмечу еще, что реальные инженеры, которые еще могут изобрести что-то передовое, умирают все быстрее и быстрее, а новые на их места не приходят.

Есть и еще одна проблема – патентная защита. Как показывает опыт, как только наш человек приходит в нашу патентную контору, еще только с просьбой что-то там рассмотреть с возможностью (пока – только потенциальной) патентования, как вся его документация оказывается на Западе, где ее быстро кто-то патентует. Да конечно, теоретически, может быть, в такой ситуации что-то можно доказать в суде... но откуда у наших инноваторов возьмутся деньги для борьбы с крупными западными компаниями в суде?

Что касается «Сколково» или там Роснано – это уже чистая туфта. Я достаточно много пересекался с Чубайсом и Уринсоном в бытность работы на государственной службе и могу с уверенностью сказать, что эффекта для государства и российской экономики от их деятельности не будет. Для каких-то частных лиц или иностранных государств – может быть, но не для нас.

Так что перспектив не видно. Пока у нас есть ресурс, оставшийся от СССР, который позволяет сохранить минимум государственного суверенитета для того, чтобы месторождения, находящиеся на территории России, хотя бы считались нашими, но история 1990-х гг. показывает, что когда власть начинает шататься, она готова на все, лишь бы ее поддержали внешние силы. История с пресловутыми соглашениями по разделу продукции тому показатель: иначе как грабежом некоторые из них назвать было нельзя. В начале 2000-х, в «тучные» годы, их отменили, но кто сказал, что плохие времена не вернутся? Скажу больше: точно вернутся. И тогда, например, отдадут в концессию наши трубопроводы – и даже узнать, что по ним течет, станет невозможно. Были же уже слухи о том, что часть сибирских месторождений отдадут в концессии, причем их территория станет экстерриториальной для России; там будут построены иностранные военные базы, и российских граждан туда вообще допускать не будут. Как Шанхай после опиумных войн…

Кто-то отметит, что я все время пишу о том, что современная экономическая модель заканчивается, так что эта перспектива неактуальна. Может быть, но российская-то элита с моей точкой зрения не согласна! Значит, сценарии, описанные в предыдущем абзаце, она рассматривает, поскольку альтернативы нет, а отказываться от власти она не собирается. Более того, чем быстрее будет развиваться кризис, чем сильнее будут проявляться кризисные процессы, тем активнее будут продавливаться соответствующие идеи – от вступления в ВТО до продажи и отдачи в концессию всего, что у нас еще есть. Это – объективная ситуация, и с ней ничего нельзя сделать.

Современная российская элита получила свою легализацию в глазах населения за счет поддержки Запада и построения капитализма западного типа. Население с тех пор существенно поумнело, но поскольку где-то 20-25% от его количества от этого сильно выиграло, то оно не хочет что-то менять. Значит, для изменения ситуации нужна или новая гражданская война, или тотальная экономическая катастрофа. Этого, конечно, не хочется, но сделать, скорее всего, ничего не получится. Во всяком случае, современная российская элита, за 20 с лишним лет прочно «сросшаяся» с элитой западной, сама ничего менять не будет.

А западная элита сама находится в аналогичном положении. Современная экономическая модель настолько институционализирована, что при всем желании иначе как революцией изменить ее нельзя. Что мы и видим по полной беспомощности политических элит, которые не в состоянии даже обсудить современные проблемы. Но уж если они не обсуждают, то что говорить об элитах российских, которые, в рамках собственной самоидентификации, вторичны?..

Вопрос о том, как эти элиты будут себя вести тогда, когда уже всем станет ясно, что современная экономическая модель – не жилец, вопрос другой. А сегодня я только могу повторить, что кризис в августе уже не нужен: нас в ближайшие годы ждет очередной идейно-цивилизационный кризис, вполне сравнимый по масштабам с 1991 годом.