Договоренности по лимиту госдолга в США не стали облегчением для тех, кто внимательно смотрит за ситуацией в экономике этой страны. Мало того, что данные по ВВП, вышедшие в пятницу, фактически показали, что спад уже непрерывно продолжается с 2007 года (больше четырех лет подряд). Точнее, официальные данные просто продлили «рецессию» 2007-2009 годов, но мы-то понимаем, что эти расчеты сделаны с учетом гедонистических индексов и заниженного дефлятора ВВП. А если первые не учитывать, а второй считать более или менее корректно, то результат получается вполне себе однозначный.

Но на этом неприятности не закончились. Вышедший в понедельник индекс деловой активности в обрабатывающей промышленности (ISM manufacture) показал в июле значение 50.9 против прогноза 54.5. Напомним, что уровень ниже 50 фактически означает спад, к которому, судя по всему, дело и идет.

Вторник получился ничуть не лучше. Вышли данные по доходам и расходам населения в июне, и они показали спад! Пусть всего 0.2%, но, напомним, что данные эти даются в натуральных показателях, то есть без учета инфляции, которая довольно высока сегодня в потребительском секторе. Эксперты, кстати, прогнозировали пусть небольшой, но рост - на 0.1%. Это тоже ниже инфляции, но, все-таки, производит на обывателя более позитивное впечатление. Кроме того, в июне еще действовала эмиссионная программа QE2, которая, так или иначе, должна была стимулировать потребление, хотя бы и через рост социальных расходов бюджета.

Сочетание этих трех данных, в некотором смысле, является тотальной катастрофой. Поскольку они четко и ясно показывают, что, во-первых, вопреки ожиданиям руководства ФРС и ряда экспертов, позитивное влияние эмиссии сошло на нет (хотя не исключено, что она и компенсирует часть спада - временно, разумеется). Впрочем, у нее есть и отрицательная составляющая – рост инфляции, которая обесценивает спрос, так что оценить интегральный эффект от эмиссии достаточно сложно. Возможно, мы сможем сделать какие-то выводы, когда получим июльские данные (напомним, программа QE2 действовала до июня включительно), но тут придется ждать осени.

Во-вторых, кризисные явления продолжаются, особенно, в части падения совокупного спроса и доходов населения. При этом данные по рынку недвижимости еще хуже, чем по потребительским расходам, так что общий спад спроса еще более выражен. Более того, они приобрели комплексный характер, то есть, нет такого, что одни сектора рынка растут, а другие падают, что дает возможность оптимистически настроенным комментаторам заниматься спекуляциями. Падают практически все принципиальные компоненты экономики, так что не очень понятно, где здесь вообще можно найти повод для оптимизма.

Третья проблема – теоретическое обоснование кризиса. Как я уже отмечал, поводов для оптимизма все меньше и меньше (это мы еще безработицу не отметили, а с ней тоже все совсем не хорошо), а эксперты обязаны давать какие-то теоретические основания происходящим процессам. А их, прямо скажем, в научном мэйнстриме не наблюдается. Для нас, людей, которые разработали теорию этого кризиса более 10 лет назад и теперь со сложными чувствами наблюдают за проходящими процессами (с одной стороны – удовлетворение от качественно проделанной работы, с другой – неприятные ожидания от предстоящих уже в ближайшее время последствий), это выглядит странно. В конце концов, даже если предположить, что мы совершили какое-то невообразимо выдающееся открытие, оно уже открыто для изучения и, казалось бы, слушай и делай выводы. Ну, а если мы где-то сделали ошибку, что мешает ее найти и продемонстрировать?

Но этого не происходит. Вместо этого в, так сказать, официальном экономическом мэйнстриме, наша теория вообще не упоминается, а неофициально представители «науки» говорят о том, что поскольку мы не имеем экономического образования, то даже осуждать наши «штудии» смысла не имеет. Отметим, что это прямое вранье, поскольку профессиональных экономистов нашей «команде» хватает, даже – с академическим прошлым, но дело не в этом. Сам по себе отказ обсуждать нашу теорию «по существу» означает, что мэйнстримовскую экономическую «науку» (тут уж становится понятно, зачем кавычки) не состояние экономики и ее перспективы интересует. А интересует сохранение своего статуса и положения. А вот тут с нашей теорией возникают глубокие противоречия.

Дело в том, что мэйнстримовская «наука» много лет (чтобы не сказать десятилетий) давала рецепты роста экономики. И при этом доказывала, что следование этим рецептам дает благополучие и благолепие, причем, чуть ли не на все времена. Уже притчей во языцех стали Нобелевские премии, выдаваемые за работы, в которых доказывалось, что процветание 90-х – начала 2000-х является «вечным», что даже локальные рецессии не могут его прервать. Отметим, что мы, строго научными методами, доказали неизбежность кризиса еще в 2001 году, изучая межотраслевой баланс США за 1998 год!

И вот теперь, авторитеты этой «науки» оказались в крайне неудобном положении. Если они признают наличие кризиса, то встанет вопрос об их компетентности и адекватности. Причем встанет достаточно жестко, поскольку как только станет понятно, что кризис продолжается, а его последствия не проявились даже на 10%, то политики должны будут на кого-то возложить ответственность за такое негативное будущее. Сами они, как понятно, виновными быть не могут ни при каких обстоятельствах, в этом суть современной политики, значит, с большой вероятностью, виновными станут эксперты. Чего они не желают категорически.

И в этом вполне солидаризуются с политиками, которые прекрасно понимают, что признание неизбежности дальнейшего развития кризиса ведет к необходимости предъявить избирателям пути выхода из него. А поскольку такого выхода не наблюдается, остается перейти к позиции «нам бы день простоять, да ночь продержаться», в расчете на то, что как-нибудь само рассосется. Либо же случится нечто, на что можно будет все свалить: какое-нибудь основательное стихийное бедствие или крупный теракт (11 сентября 2001 года тому пример).

В результате, мэйнстримовские «ученые» продолжают гнать на потребу политикам (и публике, которая вынуждена питаться этим, как мы уже сейчас понимаем, бредом) свои «теории», из которых следует, что этого кризиса быть не может, что он нам показался, что он носит исключительно локальный характер, вот-вот закончится, да, собственно, уже закончилось и началось пусть медленное, но восстановление… Собственно, каждый, кто тратит свое время на прочтение передовиц крупных бизнес-изданий, может предъявить с десяток аналогичных штампов.

А политики продолжают использовать их рецепты для проведения, в том числе, и экономической политики, и отчаянно рекламируют их на всех своих официальных, полуофициальных и близких к официальным мероприятиям. Поскольку достаточно резонно считают, что чем больше раз скажешь «халва», тем меньше вероятность того, что кто-то этим спровоцирует кризис. Да, он все равно случится, но главное - что не сегодня, а как минимум завтра.

И именно наличие такого массового заговора части экспертного сообщества (причем – наиболее близкого к власти) и политического истеблишмента в части категорического отказа говорить о неизбежности продолжения кризиса, и приводит к тому, что наша (а также, не только наша) теории отвергается. Она не плохая и если бы давала рецепт быстрого выхода из кризиса, то ее, может быть, даже можно было бы применить на практике (может быть, найдя ей новых, более удобных и «авторитетных» авторов). Беда в том, что мы, создавая эту теорию, исходили из интересов науки (здесь уже без кавычек) и людей, а не политиков, а потому принять ее пока невозможно.

Если бы мы были абстрактными учеными или просто пытливыми любителями, то, скорее всего, никто бы, за исключением узкого круга друзей, о нашей теории так бы и не узнал. Но мы, все-таки, профессионалы в сфере государственного управления, причем достаточно высокого уровня, так что нам удалось «пробить» нашу теорию в публичную сферу. Другое дело, что политики пока продолжают ее игнорировать. Да и что им еще делать?

Окончательный вывод из всего вышесказанного достаточно прост – никаких изменений к лучшему в мире произойти не может, пока им управляет нынешняя политическая элита. Отметим, что бизнес и другие группы влияния (я бы даже не побоялся произнести страшное слово «закулиса», главное, чтобы его правильно поняли), во многом, уже это поняли, на Западе, во всяком случае. Но столкнулись с другой проблемой – «зачистить» нынешнюю элиту возможно (выражаясь цинично, горничных на всех хватит), а вот кого на ее место ставить? И мне кажется, что именно это – главная на сегодня проблема большинства стран мира. И, скорее всего, решить ее до того, как последствия кризиса проявятся, что называется «в полный рост», не получится. Впрочем, как показывают последние данные американской статистики – не долго ждать осталось.