Беседа с главным редактором интернет-журнала «Русский обозреватель», известным публицистом и блогером, гостем недавно прошедших в Перми «Русских встреч» Егором Холмогоровым

Юрий БЕЛИКОВ. Фото Романа ЮШКОВА07 октября 2011

Нередко его речевые периоды обретают литьё афоризмов. Воротившись изПерми вМоскву имгновенно откликнувшись освоей поездке звонким эссе под названием «Перьмь» (вот так, через два мягких знака впротивовес мычащему PERMM), Холмогоров, пригвождённый всем своим чутьём историка кпостижению знаков пермского звериного стиля, какбы между прочим обронил: «Аполюбовавшись натрёхглавых коршунов, начинаешь сомневаться, нетли уроссийского орла дефицита одной головы».

Не отрекаются от братства—Известно высказывание Александра Трифоновича Твардовского: «Кровь— штука непростая. Ахотелосьли тебе попасти лошадей вночном? Или— искупаться впроруби наКрещенье?»— допытывался онуодногоавтора-полукровки. Тот невыказал воодушевления поповоду поступившего предложения. Адля вас, Егор, существуетли тайна крови? Ивчём тайна русской крови, если учесть, что она такогоже цвета, как кровь представителей других национальностей?

—Помню, как мысодним молодым автором изНовгородской области обсуждали телесериал «Раскол». Ионвдруг начал говорить совершенно странные вещи, несоотносящиеся соСвященным преданием. Например, что двуперстное перстосложение— это ересь инесторианство. Вобщем, повторял абсурдные тезисы никоновской пропаганды первых десятилетий начала раскола. Икогда япривёл довод, что всоответствии ссовременным учением Русской православной церкви оба обряда равночестны, и, вообще, так крестились наши предки— Сергий Радонежский иИосиф Волоцкий, мой собеседник воскликнул: «Сразу видно, что увас— старообрядческая кровь ипроисхождением выизстароверов!». И— угодил вточку. Дело втом, что, приехав вПермский край, явкаком-тосмысле прибыл насвою историческую родину. Потому что мои бабка идед— отсюда. Мой отец родился вКраснокамске. Истал первым человеком внашей семье, которого крестили вгосподствующей церкви, аневстарообрядческом беспоповском согласии. Адотого многие поколения нашего рода были исключительно старообрядцами. Моя бабка Олимпиада Денисовна Кузеванова рассказывала мне обэтом в1995 году. Втом числе,— как её пороли вдетстве, если она, будучи набазаре, забывала ипокупала мирские ложки, (такое ударение ставила она), анеложки устарообрядцев. И, если вернуться кнашему обсуждению телесериала, конечно, мне было забавно услышать упрёк оналичии вомне старообрядческой крови. Ноямогу сказать точно: кровь важна втом смысле, что она является основанием для духовного братства. Если человек отрицает людей собственной крови исвоего народа, если онделает презрительный жест: «Это— русские алкаши, недостойные меня, высококультурного человека, твари, авот, скажем, есть расчудесные лезгины, великолепные таджики, умопомрачительные норвежцы, иони мне— истинные братья подуху!», толибо уавтора этих слов усамого нечисто спроисхождением, либо онглубоко духовно повреждённый. Потому что каждый, самый больной наш брат покрови, спившийся исколовшийся, опустившийся допреступления, всё равно остаётся для нас братом. Имыдолжны потратить все силы, чтобы его спасти. Пусть даже нужно будет его побить исковать наручниками, чтобы онслез сиглы. Ноэта черта— отречение отбратства покрови воимя мифических братств подуху— очень чётко характеризует тех, кто неможет или нехочет потем или иным причинам называться русским.

—Аесли взять классические примеры? Пушкин сэфиопской кровью, Лермонтов— сшотландской, Блок— снемецкой. Между тем все они— наиболее яркие выразители русской сути. Тотже немец Владимир Даль, составивший уникальный словарь великорусского говора. Атекст песни «Поле, русское поле», которая визвестном смысле стала воплощением русской души? Его написала Инна Гофф. Выходит, чужая кровь усиливает эхо титульной крови?

—Ятак сказать немогу. Накаждый приведённый вами пример можно найти примеры счистокровными русаками. Нодавайте разберём пример Пушкина. Когда мне говорят, что Александр Сергеевич попроисхождению эфиоп, явсегда отвечаю: «Пушкин попроисхождению Пушкин». Потому что иего мать, иего отец— издревнейшего боярского рода, идущего ажотГаврилы Алексича— соратника Александра Невского.

—НоГаннибала-томысбрасывать сосчетов небудем?

—Когда существует такая мощнаясемейно-бытоваятрадиция, человек вырастает прежде всего вней. Иего корни отГаннибалов обернулись настолько забавной экзотикой, что Пушкин помолодости, когда онбылпоэтом-романтиком, сам вэту экзотику заигрался. Естьже знаменитая гравюра Гейтмана, где поэт очень похож наюного африканца. Носуществует оригинал этой гравюры— акварель, которая написана непосредственно сПушкина, позировавшего перед художником. Это такой белокурый, романтичный, носовершенно славянский мальчик. Тоесть превращение под кистью художника Пушкина внегритёнка— это неболее чем романтическая игра. Никто немог себе тогда представить, что вконце ХХвека наши, извиняюсь, толерасты начнут эту игру воспринимать всерьёз идаже— как инструмент атаки нарусскую идентичность. Дескать, ваш величайший поэт итот— негр! Хотя понятно, что Пушкин, даже посамым черепомерным расовым законам, итобы считался стопроцентным русским, каковым, собственно, онсебя иощущал. Прочтите «Мою родословную». Это стихи донельзя спесивого представителя старого боярского рода, который очень издевательски называет себя мещанином. «Неторговал мой дед блинами, вкнязья непрыгал изхохлов…» Тоесть— посравнению сновым дворянством петровской эпохи, богатыми и«сиятельными» князьями, которые насамом деле были выскочками изниоткуда. Наэтом фоне почемубы непобыть мещанином изрода, которому почти тыща лет инепококетничать сГаннибалами? Вот выспрашиваете: «Кровь усиливает… или— ослабляет?» Иногда она, может быть, сообщает некий внутренний драйв, ноэтот драйв возможен только тогда, когда человек прочно стоит наосновании своей идентичности. Амысейчас живём вдругой век— век этнических протеев. Людей, которые, приходя вкакую-токомпанию, начинают выторговывать себе более высокий статус. Классический пример— Дмитрий Львович Быков, который очень любит, чтобы навсём пространстве СНГ русские занимались проблемой его идентичности. Вот это неправильно. Если человек хочет поддержать нацию, онеё поддержит. Итогда для него эти вопросы— «Кто ты? Какая утебя кровь?»— непринципиальны.

—Ачто касается есенинской обмолвки: «Затерялась Русь вМордве иЧуди»?.. Провас-тоячто только вИнтернете нечитал: ичто «унего мордвинские скулы», ичто «он— изцыган», ичто дедушка уХолмогорова— еврей». Может, действительно, русские «затерялись» иХолмогоров иже сними?

—Как яуже сказал, мои дед ибабка— изКраснокамска. Нооткуда возникла эта история, что Холмогоров— еврей? Моего деда звали Осип Холмогоров, получается— Иосиф. Это чисто старообрядческое имя. Это оттудаже, откуда наРуси было полно Абрамов иАбрамовичей, которые никогда нестановились Абрамовичами.

—Выпомните тот момент всвоей жизни, когда чётко себе сказали: «Я— русский националист!»?

—Мне было 23. Яуже начал достаточно активно выступать вИнтернете— сначала как православный автор, потом— постепенно всё больше затрагивая политические вопросы. Итогда ясебя спросил: «Какая, собственно, твоя политическая позиция?» Иникаких слов точнее, чем «Я— русский националист!» для определения того послания, скоторым ярешил обращаться квнешнему миру, уменя ненашлось. Объясню, почему. Когда тыпроизносишь «Я— русский националист!», тыпринимаешь очень важное обязательство непредавать русского братства. Тех людей, которые оказались слабее тебя, беднее, менее образованнее, иногда— испорченнее покаким-тонравственным качествам, людей, которым плохо иони беззащитны. Иесли тысогласился сформулировкой «Я— русский националист!»— тыпринял этот принцип братства покрови. Значит, тыуже неможешь отречься отэтого братства.

—Любопытно, как наэтот вопрос ответил главный редактор журнала «Москва», писатель Леонид Бородин, приезжавший довас вПермь врамках проекта «Русские встречи». «Что касается меня,— заметил он,-то яникогда русским националистом небыл. Потому что считаю для себя это унизительным. Национализм может быть умалых народов».

—Это старый имперский взгляд. Ксожалению, весь наш имперский патриотизм превратился вимперский иллюзионизм. Представьте: здесь исейчас стоит негодяй ирежет голову русскому подростку, акто то, глядя наэтого негодяя инато, что онвытворяет, рассуждает отом, что наша имперская миссия вынуждает нас всё это терпеть, неидти нинакакие радикальные решения. Тоже самое— смалым народом. Давайте осознавать реальность: если мыбудем продолжать нынешнюю национальную имиграционную политику, русские превратятся вмалый народ. Нам уже нужны акции покомпенсации понесённых потерь, потому что тепотери, которые русские понесли заХХвек, они совершенно чудовищны. Сначала рушила советская власть, потом она просто давила плитой, затем эта плита рухнула сама, иначался новый антирусский поход— табесовщина, что представлена, вчастности, наподмостках Перми господином Гельманом. Отсюда— одна изважных вещей, ккоторой мыпришли смоимидрузьями примерно в2005 году: поотношению крусским людям нужно очень чётко заниматься правозащитной деятельностью.

—Акак вытогда трактуете расхожую фразу, которая принадлежит англичанину Самюэлю Джонсону: «Патриотизм— это последнее прибежище негодяя»? Язаметил, что при любом споре онациональных узлах противная сторона вкачестве «последнего аргумента» швыряет вот эту козырную карту, наповерку оказывающуюся краплёной…

—Выправы: это любимая карта демшизы. Они просто незнают, поповоду чего была произнесена ичто практически означала эта фраза. Дело втом, что вАнглии XVIII века несуществовало призывной армии. Она была наёмной. Грубо говоря, тыберёшь увербовщика королевские сорок шиллингов— итеперь тысолдат Его Величества. Идёшь воевать под Ватерлоо, вИндию, вАмерику— куда угодно. Кто шёл вэту армию? Преступники, мелкие икрупные жулики, люди, покоторым плакала виселица. Тесамые негодяи. Ивот тыизпреступника становишься патриотом, потому что теперь натебе красный мундир итыпроливаешь кровь закороля. Ясное дело: эта фраза неимела ничего общего сутверждением, что патриоты состоят изнегодяев. Ноеё начали потом использовать всвоих хитроумных целях те, кому это было выгодно.

—Поодному изваших утверждений русская культура замерла вконце ХVII столетия. Дальше, сприходом Петра Первого, начался (цитирую) «трёхсотлетний шизофренический разрыв». Однако,по-моему, разрыв, окотором речь,— более чем300-летний. АХХвек? Апервое десятилетие ХХI?

—Врусской истории было много разрывов. Понятное дело, что существовал страшный разрыв, связанный смонгольским нашествием, когда было уничтожено огромное количество материальных идуховных ресурсов ирусские были поставлены награнь жизни исмерти. Ито, что наши евразийцы любят ссовременных позиций заявлять, чтовот-демыжили вгармонии смонголами инаконец-тообрели сними свою самобытную государственность, смоей точки зрения— набор тяжёлого бреда. Русские выживали. Новыживали так хорошо, что, вконечном счёте, выжили степняков совсей территории Степи иотовсюду. Ивот миссия некого идеального Петра Великого состояла втом, чтобы взять эту русскую культуру, каковой она была вХVII веке впереплетении собственно русского, византийского имонгольского начал, вынуть это монгольское начало ивернуть наего законное место начало европейское. Пётр сделал прямо противоположное. Онизвёл византийское начало инаего место поставил европейское. Тоесть витоге вместо Руси каквизантийско-европейскогосинтеза, которым она была при Владимире Мономахе, мыполучили жутковатую Евромонголию идвойное отрицание. Отрицание русского мира ирусского начала— источки зрения Азии, источки зрения Европы. Вмодификации этого страшного двойного отрицания мывкаком-тосмысле находимся ипосей день.

—Выназываете себя «врагом №1 всех русофобов». Всвоё время наэтот статус претендовали создатель общества «Память» Дмитрий Васильев, лидер РНЕ Александр Баркашов, даже благословлённый Кремлём Дмитрий Рогозин, стоявший уруля партии «Родина». Ихлибо третировали, либо дискредитировали, либо отсылали на«исправление», поманив калачом нового назначения— например, быть представителем России вНАТО. Где гарантия, что Егора Холмогорова непостигнет таже участь? Ивообще— всех тех, кто называет себя «врагом русофобов»?

—Понимаете, это нестольковсё-такиянабился наэтот статус, сколько они сами для себя так определили. Яэтот вывод сделал неизтого, что, условно говоря, снынешнего дня решил, что буду главным врагом всех русофобов. Аизтого, что именно русофобской частью нашей общественности была развязана кампания, несопоставимая постепени грязи нисчем. Она велась против меня. Нещадили нименя самого, нисемью, нипредков, нималеньких детей. Ивэтом смысле верить ненадо никому. Втом числе— имне. Есть такой фильм— «Отзаката дорассвета». Там группа героев борется свампирами. Ноесли вампиркого-точуть-чутькуснёт, тот сам неминуемо превращается ввампира. Ипротестантский священник, который участвует вэтой схватке, говорит, что, если «вампир укусит меня, убивайте меня незадумываясь. Знайте, что это уже нея». Поэтому ненужно верить влидеров— нужно верить впринципы.

—Возможноли вРоссии возникновение «Русской партии», которая реальнобы смогла преодолеть пресловутый7-процентныйбарьер для прохождения вГосдуму? Или русский народ настолько пассионарно надломлен изомбирован, что невсостоянии различить, где для него благо, агде— иго?

—Дело вообще неврусских. Это чисто административный барьер. Состороны партии власти есть чёткое осознание того, что если появится сила, серьёзно выражающая русские националистические настроения, она будет одной издоминирующих даже при нашем неочень честном голосовании. Поэтому эти партии доголосования недопускаются. В2003 году была, что называется, экстренная ситуация, когда сразу несколько партий купил Ходорковский, итогда поступила срочная команда: создавать блок «Родина», который взначительной степени был проводником инационалистической идеологии тоже. Однако «Родине» недали дожить даже доследующих выборов. Уничтожили, недожидаясь. Навыборах 2007 года была такаядовольно-такислабенькая сила— «Народный союз» Сергея Бабурина. Ноиеё сняли спредвыборной дистанции! Что касается нынешнего предвыборного периода, тосейчас даже непопытались дать политическое оформление ипредставительство националистическим настроениям. Ноэто невопрос политической неспособности ипассионарной ослабленности русского народа. Это вопрос исключительно того, что наша административная система построена накатегорическом репрессировании любых попыток русских получить прямое политическое представительство.

—Писатель иглавный редактор газеты «Завтра» Александр Проханов, также, как иЛеонид Бородин, побывавший довас на«Русских встречах», сравнил наш город сполем битвы между красными человечками ипермскими богами. Акакие ассоциации Пермь вызвала увас?

—Александр Андреевич чётко почувствовал главное: этот красный человечек, сидящий накрыше,— чистой воды глумливая, нообычная для гельмановского стиля пародия наХриста втемнице. Гельман неможет, чтобы непоглумиться над святынями. Авцелом его проект—просто-напростохалтура иэлементарный попил бабла. Тех денег, которых насамом деле остро Перми нехватает. Потому что есть страшное противоречие: пермский регион вообще— один изсамых богатых вРоссии. Его бюджет неиспытывает критических трудностей сденьгами. Нопри этом город Пермь содержится вгораздо худшем состоянии, чем, предположим, Кострома, Ярославль, Красноярск, Белгород идругие города, где мне довелось побывать. Пермь просто физически довольно плохо выглядит. Вот сейчас подогнатьбы рабочих скраской ипокрасить дома. Нет, этого неделается. Деньги уходят нато, чтобы плодить красных человечков, нахалтуру Полисского сего столбами возле здания Речного вокзала. Николай Полисский впринципе талантливый художник. Ночто характерно: вПермь онумудрился привести откровенную халтуру. ВПерми— немало красивейших домов ипамятников архитектуры. Ноони нигде нескладываются вцелостныйландшафтно-архитектурныйансамбль, потому что часть пространства взорвана инавзорванном пространстве влеплены застеклённые кубы. Иотэтого ужаса пермское пространство просто разрывается. Сейчас, как ясебе представляю, историческая Великая Пермь раздроблена навот такие мелкие осколки. Имыпытаемся её увидеть через эти осколки, потому что между ними пролегаеткакая-точёрная тьма избезликих зданий ибезвкусной новорусской эклектики. УПерми, намой взгляд, должна быть одна очень важная идолгосрочная городская идея— это восстановление целостности своего пространства.