Но прежде чем рассуждать на эту тему, необходимо сделать еще несколько предварительных замечаний. Сама тема является столь многогранной и дискуссионной, что по многим пунктам можно застрять в бесконечных спорах. Например, попробуйте объяснить: что такое нация? какова ее природа? как соотносятся понятия «нация» и «этнос»? и т.д. Ученые давно и ожесточенно спорят по этим вопросам и будут спорить, кажется, бесконечно. Дискуссии эти отнюдь не бесплодны, но, на наш взгляд, и в понимании нации не может быть достигнуто однозначной трактовки; невозможна окончательная победа «примордиализма» или «конструктивизма», «эссенциализма» или «номинализма» — и какие бы там еще новые термины ни придумывались для обозначения исследовательских размежеваний, однозначной ясности это не добавит.

Необходимо признать, что ни одна точка зрения здесь не может претендовать на монополию, но их нельзя игнорировать. В различных ситуациях тот или иной подход может быть более плодотворным и полезным, однако в изучении других сторон явления он проявляет свои слабости. Дискуссия заставляет уточнять позиции, оттачивать аргументы, в споре вновь и вновь должна рождаться истина. Вот вроде бы примордиализм стал совсем немодным, и представления о том, что нации «конструируются» стало очень популярным в научном сообществе, но вдруг и изнутри, и извне научной среды эту точку зрения атакуют ставшие вновь популярными расологические изыскания — своего рода крайняя форма «примордиализма». Можно, конечно, с ходу объявить их ненаучными, но это лишь доказывает, что строгой научности нет и в других позициях, исследователи, их разделяющие, также злоупотребляют политическими и этическими аргументами. Но — одно дело дискуссия в научном поле, а совсем другое, когда вдохновляясь не вполне или вовсе не доказанными в теории положениями появляются «эксперты», выносящие не вполне корректные или совершенно некорректные заключения, на основании которых людей осуждают на вполне реальные тюремные сроки. Нередко под видом научных и правозащитных центров в России существуют, по сути, центры организации ненависти и клеветы по отношению к «этой стране» и ее населению. Это - уже совсем другие сюжеты, которые, к несчастью, присутствуют в нашей жизни.

Скептицизм относительно строго научной трактовки национальных отношений, национальных проблем, национализма и так далее проистекает не только из понимания колоссальной сложности изучаемых явлений, но и из того факта, что строго рационально объяснить все это нельзя в принципе. Напомню, что в моем понимании национализм связан в первую очередь с «позитивными чувствами». Без чувств, без эмоций, никакой национализм не- возможен, и на его трактовку они оказывают самое непосредственное воздействие. Ведь и политики, и ученые — это тоже живые люди со своими страстями, воспоминаниями, жизненным опытом. Конечно, здесь сильно упрощается исследовательская проблема, но не учесть чувственного восприятия мира, своей страны, «своего» и «чужого» нельзя. Рискнем привести аналогию. Возможны ли споры о религии? Разумеется, да — они сопровождают всю историю человечества. Но позиция человека, в душе которого живет искренняя вера в Бога, никогда не будет такой, как у того, кто к религии равнодушен. С национальными чувствами происходит то же самое: у кого-то они сильны, а у кого-то слабы или почти не проявляются. При этом человек верующий или национально ориентированный может относиться к другим с недоумением или жалостью, как к своего рода «лишенцам», которые обделены в жизни чем-то очень важным. Но какова будет позиция другой стороны: атеистов или интернационалистов — терпимость, скептицизм, равнодушие или стремление к агрессивному отношению к другим? Часто в нашей практике преобладала последняя из стратегий. С воинствующим атеизмом вроде покончено, но борьба с «национализмами» продолжается и, как это ни странно, речь опять идет о чувствах большинства населяющего Россию народа.

Таким образом, на исследовательскую стратегию отношение к анализируемому объекту оказывает самое непосредственное влияние. В общем, научный анализ требует некоего аналитического «скальпеля». Но аналитик будет уподобляться либо хирургу, который выполняет сложную операцию с целью излечения больного (которое, конечно, невозможно, без адекватного диагноза), либо патологоанатому, которому для удовлетворения своего любопытства, гораздо удобнее иметь дело с трупом . Похоже, что русские национальные интересы (политические, экономические, социальные, культурные) становятся объектом именно таких «экспертов-паталогоанатомов» — для них они досадная помеха.

От того, с каким чувством исследователи подходят к изучению нации и национализма, зависят и те приемы, к которым они прибегают.

Неполнота научного подхода к национализму — это неизбежный факт.
Говоря об описаниях русского национализма, необходимо высказать ряд претензий к потоку публикаций, которые претендуют на статус научной объективности, но по существу не соответствуют ее критериям.

Во-первых, отметим популярную, но совершенно не научную позицию двойных стандартов, когда русский национализм искусственно выделяется как нечто уникальное и априори плохое. Без сравнительного анализа его с аналогичными явлениями у других наций и в других странах в схожих случаях патологий, социально-опасных черт, как чего-то присущего только и или в первую очередь именно русскому национализму (исторически или даже генетически запрограммированному). И автор, который вроде бы является вполне грамотным специалистом, знает и теорию, и практику национальных отношений, вдруг в случае с Россией зацикливается на понятиях «язык вражды», «обаяние расизма», «русский фашизм» и т.п.

Во-вторых,язык описаний неадекватен изучаемому явлению. даже если оставить стремление отечественных гуманитарием «ботать по постмодернистской фене», подражая очередному новомодному автору, часто язык их работ откровенно заимствован из зарубежного, инокультурного контекста, что приводит к откровенным концептуальным натяжкам. Причины этого, повторим, могут лежать в стороне от чисто научных проблем. Связано это может быть с «грантовой зависимостью», стремлением угодить вкусам грантодателя и т.д. Мы не имеем, к сожалению, прочно институционализированного социогуманитарного знания ёще во многих областях. Похоже нынешняя власть в таких исследованиях не очень и заинтересована, и часто «низкопоклонство перед Западом» проистекает от банальной материальной зависимости от него — тут уж научные поиски истины строго лимитированы установками заказчика. (Перефразируем известное: кто не хочет заботиться о своей национальной науке — будет заботиться о чужой.)

В-третьих,объект вырывается из контекста: исторического, экономического, социокультурного, и / или эти же внешние зависимости трактуются в крайне упрощенном виде. Это упрощение видно, скажем, на примере бесчисленных комментариев к спору западников и славянофилов. Так, часто обращают внимание, с одной стороны, на то, что подобные дискуссии были характерны и для многих других стран, особенно с запаздывающей модернизацией, с другой — на беспрецедентную длительность этих споров, когда в современных словопрениях повторяются аргументы сторон прошлого и позапрошлого столетий. Не является ли более вероятным предположение, что этот кажущийся бесконечным спор связан с тем, что русский национализм никак не может добиться политической победы, самоутвердиться в виде русского национального государства? Чтобы было понятнее, сравним ситуацию с положением подростка, который влюбляется в кинозвезд, но никак не может повзрослеть, чтобы завоевать симпатии своих сверстниц. И сколько уже поколений «русских мальчиков» ведут бесконечные дискуссии, мечтают о соединении национального с политическим, и вынуждены как бы стыдиться этого, прятаться, потому что их со всех сторон убеждают в патологичности их желаний, по существу, политически вполне оправданных, «естественных» с точки зрения представления интересов огромной этнической группы. Ну а то, что русский национализм приобретает порой патологические формы — не является ли следствием такого политического «воздержания»?

Но без национализма у нации не будет энергии для рынка, для возрождения, для модернизации, ее одолеет «малокровие». Вариантов по большому счету два: либо острый катаклизм, из которого можно и не выбраться живыми, либо тихая, без сопротивления смерть за несколько более длительный срок. Скажем, почему сейчас требования справедливых выборов сопрягаются с лозунгом «Хватит кормить Кавказ»? Да потому, что миграция стала самым ярким примером ущемления и игнорирования интересов большинства русского демоса. Но в соответствии с тематикой этих заметок, мы говорим здесь не о практике, а так сказать о «теории» этого процесса.

Пример ущемления суверенитета народа в России особенно ярко проявляется в поощрении массовой инокультурной миграции в страну, несмотря на то, что по всем опросам, эта практика не нравится большинству жителей РФ. Разумеется, эта проблема, помимо этнического измерения, имеет причины, связанные с кризисом российского образования, проблем службы в армии, коррупции чиновников и «силовиков», а также наглых бизнесменов, которые посылают всех, кто не имеет миллиарда, по известному адресу... Но при помощи ряда софизмов даже образованных россиян убеждают, что массовой миграции в страну нет альтернативы. Вот что известный демограф, постоянно ратующий за привлечение рабочей силы из-за рубежа, говорил в интервью: «Представьте себе, что метеоролог предсказывает суровую зиму, а ему говорят: нет ваш прогноз нам не подходит, он требует очень больших затрат на отопление; мы поищем другого метеоролога, чтобы он нам повысил температуру на несколько градусов. Абсурд? Но не в области демографии» (Демографические исследования в России: История, состояние перспективы. Беседа с Анатолием Вишневским1/Мыслящая Россия.—М., 2006. с. 261).

Если продолжить эту аналогию, то в случае угрозы холодной зимы надо утеплять окна и двери, затыкать щели, а не приглашать к себе в квартиру окрестных бомжей или приезжих, чтобы они танцевали лезгинку у тебя на столе или разводили костер из твоей мебели. Между тем наши «метеорологи» не ограничиваются только прогнозами. А настоятельно выдают убийственные для страны рецепты, ведь масса мигрантов создает огромные проблемы во всех странах, где такая миграция имела место, и эти проблемы будут только нарастать. Почему бы не попытаться упорядочить ситуацию на рынке труда за счет развития технологий, адекватного образования, справедливой оплаты, а потом уже звать «гостей». Нет, такие «метеорологи» нам не нужны!

Но какими, в принципе, могут быть идеологический окрас и движущие силы новых революционных выступлений? Здесь власть совершенно права, не видя для режима опасности в потерявших политическую энергию коммунистах и связывая основную угрозу для себя с русским национализмом. Собственно, такой ловкий демагог и манипулятор как В. Жириновский уже использовал эту тему на недавних выборах, выбросив провокационный лозунг «мы за русских, мы за бедных». К сожалению, отождествление русских с бедными в современной РФ имеет под собой слишком много оснований. Как справедливо утверждает В. Соловей: «Русские составляют социально подавленное и этнически ущемленное большинство (курсив мой. — В.К) страны, социальное и национальное измерения в данном случае совпадают».

Политическая нация — это основа, «cубстрат» для демократического государства. В этом отношении крайне опасными и неверными кажутся, например, философские рассуждения следующего характера: «Одна из основных примет антидемократизма — стремление индивида определить себя через принадлежность к некой общности (нации, народу, церкви, расе и т.д. и т.п.), которой придается некая безусловная онтологическая значимость. Принадлежность к этой общности гарантирует тому, кто не способен совладать с ситуацией постоянной неопределенности, чувство онтологической безопасности и защищенности» (Куренной В. Интеллектуалы /1 Мыслящая Россия. — М., 2006. С.12). В этом пассаже прослеживается, если угодно, философское обоснование антинациональных настроений. Про «онтологическую значимость» завернуто, конечно, красиво, но возникает вопрос, а КТО будет выступать в качестве носителя демократических норм и институтов — рисменовская «одинокая толпа» или зиновьевский «глобальный человейник» ?! Кто носители демократических норм — современные глобальные кочевники? Или российские «хаоты» - эти-то уж привыкли жить в «ситуации постоянной неопределенности», только вот создать ничего не могут, а только разрушают ради своих непомерных аппетитов.

Примечательно, что даже в лагере «российских либералов» появляются политологи, которые могут подойти к рассмотрению ситуации адекватно. Так, недавно скончавшийся Д. Фурман писал: «“Россия для русских” — это антитеза русских для России”, государству, в котором русские платят и своей свободой, и своим благосостоянием, и своей кровью за то, что другие народы подчиняются, причем не русским как народу, а их правителям, имеющим русскую национальность. “Россия для русских” — это демократическая Россия, государство, являющееся инструментом для достижения общего блага народа» ( Фурман д. От Российской империи к русскому демократическому государству // Неприкосновенный запас, 2010. №5.-http://magazines.russ.ru/nz/2010/5/fu3-pr.html. ).

Сейчас очень многие явления в прошлом и настоящем России, которые вроде бы прямо относятся к области политического, невозможно в наличествующих обстоятельствах адекватно объяснить в политических терминах. Так, например, в конкуренции политических партий нет никакой собственно партийной политики, а присутствует лишь пиар-маскировка; словеса о государственном и национальном интересе часто маскируют групповые и личные криминальные коррупционные устремления и т.д. и т.п. В российском случае подобные «обманки» есть и у государства, и у общества, и «вверху», и «внизу». Национализм — это, безусловно, политическая идеология, но при отсутствии нормальных каналов ее политического выражения, она выходит далеко за пределы не просто нормальной, демократической политики, но и просто цивилизованного человеческого поведения. Не исключено, что и криминал попытается использовать эту карту в своих целях. Но снова резюмирую: если русский национализм исторически, объективно неизбежен, то пусть тогда будет нормальным. Русским людям нужно бороться за нормальный русский национализм.

Виктор Ковалев