Есть одна вещь, о которой в среде русских националистов (патриотов и просто «хороших русских людей») говорить лишний раз не любят. Точнее, не любят говорить предметно и всерьез. Тема эта: взаимоотношения с теми или иными, подчас весьма крупными, этническими диаспорами, которые имеются в настоящий момент в России.

То есть говорить-то, разумеется, об этом говорят. Мол, когда построим Русское Национальное Государство, тогда всем хорошим людям станет хорошо, а всем плохим станет плохо. (Что, кстати, в принципе совершенно верно.) Но вот механизм, каким именно образом мы будем причинять радость хорошим людям, и творить справедливость в отношении нехороших, никто особенно тщательно не рассматривал. До недавнего времени это, впрочем, и не было особенно актуальным вопросом. Но сейчас, когда крах путинского режима стал уже неизбежным, и от момента этого самого краха нас отделяет, по всем признакам, совсем небольшой промежуток времени, самое время задуматься о том, как будут строиться отношения с теми или иными этническими диаспорами.

Схема, которую выстроил путинский режим, сама по себе не является чем-то уникальным. Религиозно-этнические общины, являющиеся явным меньшинством, Кремль использует для эксплуатации, угнетения и даже прямого уничтожения национального большинства – то есть русских. За то, что нацменьшинства исправно выполняют эту свою роль, им дается, в зависимости от успехов, влияния и наглости, более или менее вкусное кормление. Это и куски недобитого производства, и разный торгово-развлекательный бизнес и, конечно же, возможность приобщиться к самому главному в путинской системе – продаже углеводородов.

Весьма важно понимать, что лидеры этнических диаспор, задействованных в этой весьма некрасивой схеме, полностью отдают себе отчет в том, что эта схема именно преступная и антирусская, а не какая-то иная. Разумеется, все они будут кричать во все журналистские диктофоны и микрофоны про то, что это не так, что они за «мультикультурность» и «толерантность», что единственная угроза России – это «русский фашизм», и т.д. и т.п. Но кричать так они будут не потому, что они в это верят, а потому, что таковы правила игры, установленные Кремлем. Относительно реального положения дел, а равно и относительно своей в общем весьма не рыцарской и не джентльменской роли, у них ни малейших сомнений нет. Было бы идиотизмом думать, что, например, представители одного замечательного закавказского народа, которые в 1990 г. развлекались резней бакинских армян, вдруг поверили в идеалы мультикультурности и прочий бред. И если говорить именно о представителях кавказских диаспор, то многие из них в откровенных разговорах (на которые их вывести очень непросто) честно признаются: они просто не понимают, почему в России их еще не начали убивать. Ибо все законы, как формально-юридические, так и нравственные, и религиозные, давно уже были по многу раз нарушены.

Так что понимание реальности у них есть. И нарастающее ощущение дискомфорта, вследствие разрушения путинской системы, после которого неизбежно им придется отвечать на ряд очень серьезных вопросов, тоже имеется.

Что же касается нас, то мы должны понимать, что со всеми этими диаспорами после восстановления русской национальной государственности нам придется иметь дело. Кто-то, конечно, сядет. Кто-то уедет. Но очень многие останутся или попытаются остаться. И вот тут нам надо будет определиться, как с этими оставшимися поступать. Да, нелегалов надо будет просто выпроводить из России. Да, на Северном Кавказе надо будет установить режим «нулевой толерантности». Но вот как это сделать?

Весьма эффективной в этой ситуации может оказаться схема: «тот, кто нам мешает, тот нам поможет». А именно, задушить этнические мафии, быстро, жестко и без лишнего шума, можно будет руками этнических диаспор. В частности, для превращения Северного Кавказа из номинально российской территории в территорию не только номинально, но и фактически принадлежащую Россию (а равно и для иных славных дел) вполне можно использовать азербайджанскую диаспору. Если не основным, то одним из основных инструментов она вполне может быть. Для чего скоро могут появиться все потребные условия.

Условие первое, оно же главное: смена хозяина. В настоящий момент элиты различных этнических (религиозно-этнических) общин рассматривают путинский режим как хозяина – своего и страны. Так вот, хозяйствующий субъект меняется – отныне им будет русская нация и русская национальная элита. И эта русская элита будет нуждаться в эффективном инструменте для реализации своей политики в традиционно мусульманских регионах. Почему именно азербайджанцы? По ряду вполне объективных причин.

Во-первых, они мусульмане. А, как известно еще со времен Британской Империи, управлять индусами удобнее всего руками индусов, а мусульманами – руками мусульман. Многие вещи, выглядели бы не очень красиво или были бы восприняты негативно, если б их осуществляли сами русские непосредственно. В частности, практическая реализация политики «нулевой толерантности» на Северном Кавказе. А вот если это будут делать (но под контролем русских) азербайджанцы – то это пройдет куда как более гладко. Ведь они и кавказцы, и мусульмане, то есть как бы свои.

Во-вторых, они для Северного Кавказа являются именно что как бы своими, но не своими в подлинном смысле слова. Ибо межэтнические противоречия на Кавказе весьма и весьма сильны, и для чеченцев или ингушей азербайджанец своим не станет никогда. Кроме того, есть еще один важный барьер, который отделяет азербайджанцев от всех остальных кавказских обитателей – религия. Азербайджан – не просто мусульманская, но еще и шиитская страна. В то время как большинство кавказских (и, кстати, поволжских) мусульман – сунниты. Суннитско-шиитские противоречия в разные периоды могут сглаживаться или, наоборот, обостряться, но совершенно они не исчезают никогда. И их наличие делает азербайджанцев, как и иных шиитов в суннитском окружении, «чужими среди своих, своими среди чужих».

Нужно также иметь в виду, что шиизм более гибкий, чем суннизм, и его легче адаптировать к более-менее европейской системе ценностей.

В-третьих, мусульмане, чья историческая родина находится на территории РФ, в случае усиления своих позиций, с весьма высокой степенью вероятности могут начать склоняться к сепаратизму. Азербайджанская диаспора, хоть и очень многочисленная, осознает, что Россия – это все-таки чужая страна, и отделить от нее какой-то кусок для построения там еще одной азербайджанской государственности невозможно, да и бессмысленно. Это выгодно отличает азербайджанцев от северокавказских кланов, которым всегда присущи сепаратистские наклонности; не чужды подобных идей и некоторые группировки среди поволжских мусульман.

В-четвертых, азербайджанская диаспора относительно хорошо структурирована и дисциплинирована. Благодаря этому ее легче отслеживать и контролировать.

То есть, коротко говоря, азербайджанцы в Русском Национальном Государстве могли бы стать чем-то вроде вспомогательных сил, этаким вариантом швейцарских гвардейцев для мусульманских регионов. Мусульмане-шииты, чья историческая Родина находится далеко от наших сегодняшних границ – это кандидаты вполне подходящие. Но для того, чтобы эта схема была реализована, всем задействованным сторонам нужно осознавать необходимость следующих условий.

Ни о какой борьбе за первенство в России азербайджанцев, или исламизации (в любом варианте) как русских, так и любых иных немусульманских российских народов речи быть не может. Само собой разумеется, что русскими будут управлять только русские. Борьба за торжество шиитской версии ислама среди российских мусульман – это допустимо. Но не более того.

Принцип, в соответствии с которым русскому национальному большинству в России должно принадлежать не менее 70% собственности, также не может оспариваться. Причем 70% – это минимум. Что касается «бонусов», которые можно получить за выполнение вышеозначенных функций, то речь может идти лишь о тех активах, которые находятся в оставшихся 30 процентах. Впрочем, этого тоже совсем немало. Особенно если исходить из того, что восстановление национально-русской власти в стратегической перспективе неизбежно приведет к существенному экономическому росту.

Нужно также отдавать себе отчет, что Русское государство будет нимало не заинтересовано в увеличении процента азербайджанцев на территории России. Речь в принципе идет о тех, кто уже здесь находится и получил гражданство. Освоение российских просторов по методу набегов придется раз и навсегда забыть.

И, само собой, что какое-либо соглашение возможно только в условиях абсолютной лояльности – как лояльности по отношению к новой власти, так и по отношению к русскому обществу.

В случае если все вышеперечисленные условия будут соблюдены, некий договор между русскими и азербайджанской диаспорой может состояться. В сущности, здесь будет работать та же схема, которая действовала в Восточной Европе в период бархатных революций, но только с поправкой на современные российские реалии. Если там основные противоречия (за исключением Югославии) лежали все же в сфере, так сказать, чистой политики (коммунисты – антикоммунисты), то в нынешней РФ система управления завязана, в значительной степени, на этнические мафии. (Если кому не нравится слово «мафии», может говорить «диаспоры», хотя разница, как правило, не слишком велика.) Бархатные революции добивались успеха тогда, когда к диссидентам-националистам присоединялись перебежчики из числа вчерашних коммунистов. У нас такие процессы тоже будут, когда функционеры из «Единой России» вдруг начнут осознавать себя русскими и переходить на сторону Русского Движения. Но, учитывая структуру управления сегодняшней РФ, неизбежно должны появиться и перебежчики из элиты тех или иных религиозно-этнических общин (а порой «перебегать» будет и вся община целиком).

На основе чего можно с такими перебежчиками договариваться, какая русскому народу может быть от них польза, и в чем может состоять их выгода – это мы вкратце и рассмотрели на гипотетическом примере азербайджанской общины.

А в ближайшем будущем, полагаю, мы увидим, как это будет выглядеть не в теории, а на практике. Ибо конец путинского режима близок. И тем, кто на что-то рассчитывает в России после Путина, придется договариваться с русскими. Ибо в противном случае, увы, объективно очень велика вероятность в самом ближайшем будущем услышать три волшебных слова: «Чемодан – вокзал – Баку». И вот тогда к этим словам придется отнестись со всей серьезностью.

​

Дмитрий Саввин