Жизнь в нашей стране становится с каждым днем все интересней. Правда, восторгов это не вызывает – по крайней мере, у здравомыслящих людей, проживающих в РФ. Ибо интересней она становится в очень особом смысле. В свое время один дипломат сказал про Северную Корею: «Это очень интересная страна, если наблюдать за ее жизнью из-за ограды посольства». У нас случай по сути такой же.

У Северной Кореи с путинской Эрэфией чем дальше, тем все больше общего. В частности, это касается чрезвычайно бережного отношения к образу Вождя.

Еще в 70-е гг., когда на северокорейских просторах окончательно оформился культ личности Ким Ир Сена (по ряду параметров переплюнувший, и весьма серьезно, культ личности Сталина), одной из составляющих этого самого культа стало почитание портретов Вождя – Солнца Нации и СолнцаXX, и т.д., и т.п. Всех граждан Северной Кореи обязали носить значки с ликом солнцеподобного, и всем раздали его портреты (всего несколько миллионов штук). Их полагается вешать не только в официальных учреждениях и, например, вагонах метро, но и во всех частных домах. Порядок размещения портретов (на самой большой стене, в центре, при отсутствии на этой стене изображений других людей, и т.д.) строго регламентирован.

Когда Солнце Нации стало продвигать в наследники своего старшенького, Ким Чен Ира (СолнцеXXIвека), то портретов везде и всюду стало два. Истории, связанные с безграничной преданностью простых людей священным изображениям Вождей, являются излюбленной темой северокорейской пропаганды, и прибегают к ней регулярно. Один из классических сюжетов выглядит так: во время сезонного наводнения некий почтенный отец семейства спасается не просто так, а предварительно сняв портреты Вождей со стены затапливаемого дома, бережно уложив их в целлофановые пакеты и прижав к груди. Дальше возможны вариации. Либо на плечах у него сидела дочка, которую вдруг снесло течением – но сознательный папаша лишь крепче прижимает к груди драгоценные портреты двух Кимов, и спасает именно их, а не свою дочурку. Или же дочки нет, а сам портретоспасатель тонет – и его тело находят лишь спустя неделю или десять дней, с прижатыми к груди (к сердцу) названными репродукциями. Это считается высшим проявлениям преданности Вечному Президенту Ким Ир Сену и Вечному Генеральному Секретарю Ким Чен Иру, то есть высшим проявлениям патриотизма и всяческой сознательности.

Что ж, после разных холманских и свет-из-иваново, после антимитингового закона и закона об «иностранных агентах», вполне можно предположить, что путинская пропаганда заинтересуется и вышеописанным северокорейским опытом. Вот Крымск (и, похоже, одно или даже несколько поселений вблизи него) утопили. Вполне можно сочинить трогательную историю про простого россиянина – жителя Крымска, у которого в доме висел путинский портретик. И тут: наводнение! И хватает простой россиянин не что-нибудь – не деньги, не драгоценности (которых у него, вообще говоря, и нет) – а портрет дорогого Владимира Владимировича Путина. И с ним ныряет в бурлящий поток. А потом, значит, простого россиянина назначают за его подвиг на должность полпреда. В случае летального исхода – посмертно.

Идиотизм? Ну, еще бы! Невозможно? А почему, собственно говоря, невозможно? После того, как гражданин Холманских во мгновение ока взлетел к вершинам бюрократической карьеры лишь потому, что в нужный момент очень густо и очень глупо польстил Путину – после этого еще осталось что-то невозможное? После того, как безграмотная и косноязычная путинистка, известная как Света из Иваново, стала ведущей телепередачи на НТВ, в РФ еще осталось что-то немыслимое? Очень сомневаюсь.

А, кроме того, спасение портретика Путина – это давно уже реальность, пусть пока еще и не буквальная.

Ведь что представляют собой завывания северокорейской пропаганды про героев, которые не щадя ни себя, ни даже собственных детей, спасают репродукции портретов своих Вождей? Сегодня это – не более чем инерция мощнейшего аппарата, созданного еще в 70-е гг. Тогда, в начале 70-х гг. прошлого столетия, подобная бредятина многими воспринималась всерьез. Народ действительно верил – верил в «Великого Вождя» Ким Ир Сена, верил в «нищий Юг» (тем более что в тот период, действительно, Южная Корея еще была весьма бедной страной), верил и в «идеи чучхе». На этот фон россказни про простых пейзан, спасающих кимирсеновские фотки, ложились более-менее органично. Но в сегодняшней Северной Корее, пережившей катастрофу девяностых и стихийное становление рыночной экономики, Северной Корее, большинство населения которой давно уже в курсе, что Юг не нищенствует, а процветает – в этой стране трагикомические сказки про спасение портретов вряд ли кем-то воспринимаются всерьез. Это – безсмысленный анахронизм.

Все последние законы, которые сейчас активно штампует партия жуликов и воров, вкупе с той глупой пропагандой, которую ведет «Первый канал», являются по сути своей таким же безсмысленным анахронизмом. Это, несомненно, могло бы сработать тридцать, или даже двадцать лет назад. Но не сегодня. Северокорейский рядовой гражданин 70-х гг., который видел «индустриальный бум» и помнил раздел помещичьей земли и был свято убежден в том, что Северная Корея – самая богатая страна в мире, мог восхищаться историями про портрет Вождя. Северокореец, переживший голод, работавший нелегалом в Китае (современном Китае!), вечерами смотрящий южнокорейские фильмы – уже не может. «Закон об иностранных агентах», «реестр запрещенных сайтов», безконечные сказки про происки Госдепа – это мог съесть и не подавиться советский человек в начале 80-х. Русский человек, переживший период хотя бы относительной свободы слова, неоднократно бывавший за рубежом, русский человек эпохи Интернета – он это уже не проглотит. То, что Путину кажется «необходимыми радикальными мерами» и «достойным ответом» – на самом деле не более чем анахронизм, глупый и безсмысленный. Так сказать, россиянский вариант «спасения портрета Великого Вождя».

Что ж, пусть мертвые погребают своих мертвецов, а «Первый канал» вкупе с ЕдРом косят под советский агитпроп, достигая все новых вершин сервилизма и рептильного идиотизма. С портретиком или без – путинский режим движется к своему краху. Это уже стало исторической неизбежностью.